Потеря Каталонией своих колониальных рынков после кубинского кризиса 1898 года имела серьезные экономические последствия. Спад промышленного производства вынудил текстильных магнатов, таких, как Гуэль, искать альтернативные объекты вложения капитала. Одним из возможных средств выхода из кризиза были вложения в недвижимость. В 1900 году Эусебио Гуэль решил воплотить в жизнь грандиозный план, рассчитывая на талант и трудолюбие своего лучшего друга Антонио Гауди… Гуэль, который в то время увлекался утопическими идеями «идеального поселения", вознамерился превратить унылую гору в зеленую загородную зону. Здесь, по его задумке, должны были появиться сорок домов с садами, удобными дорожками, полянами для игр и отдыха.
Поначалу ни о каком парке не было и речи. Гуэль хотел построить целый пригород, откуда открывался великолепный вид на красавицу Барселону, для того, чтобы продавать дома на этой территории состоятельным горожанам. Идея построить невероятной красоты парк возникла из-за чисто коммерческих интересов Гуэля. Парк должен был сделать непривлекательный участок, желанным местом для проживания богатых жителей города, точнее возведённая на новом месте недвижимость должна была стать самой дорогой и престижной. С коммерческой точки зрения эта затея в конечном итоге провалилась.
29 июля 1899 года Гуэль приобрел ферму на западной окраине Барселоны, которая располагалась на Монте Пилада — Лысой горе — прямо над Грасиа. После покупки прилегающей фермы Can Coll i Pujol площадь Парка Гуэль достигла пятнадцати гектаров. Идеи как хозяина, так и архитектора относительно этого участка были достаточно передовыми. Парк Гуэль должен был стать частной парковой зоной города.
Проект представлял собой социальный эксперимент, совсем непохожий на Колонию Гуэль. Рабочим требовалось относительно небольшое пространство, а парк предлагал окружение из зелени, дорожки для прогулок с деревьями по обе стороны, аллеи и беседки для развлечения своих богатых обитателей.
Топография участка с самого начала наложила на планировку парка определенные ограничения. Нижняя точка участка находилась на уровне ста пятидесяти метров над уровнем моря, а верхняя — на уровне двухсот десяти метров, что требовало нестандартного решения прокладки дорог, тропинок и расположения участков под застройку. Извилистая планировка по форме напоминала сжатую пружину. Гауди решил не вырубать растительность, оставив практически нетронутой необычную эстетику этого места. И вновь выбор архитектора остановился на треугольнике как на единственной фигуре, достаточно гибкой, чтобы можно было распланировать шестьдесят участков под застройку, каждый размерами от одной до двух тысяч квадратных метров. Планировалось создать независимую общину, защищенную высокими стенами, воротами и домиком привратника.
Парк Гуэль был спроектирован таким образом, чтобы его обитатели прониклись каталонским духом и каталонскими добродетелями. Теперь Гауди утверждал, что географическое положение Каталонии и ее расположение по отношению к солнцу глубоко символичны. Он с жаром заявлял: «Место добродетели — середина; Средиземное море лежит в центре земли. На его берегах с их средним освещением — солнечные лучи падают под углом 45 градусов, что наилучшим образом очерчивает предметы и раскрывает их форму, — расцвели великие художественные культуры — именно благодаря этому сбалансированному свету, не слишком яркому и не слишком тусклому. Эти две крайности ослепляют, а слепой человек не способен видеть. В районе Средиземного моря обретается та ясность видения, которая свойственна истинному искусству. Наша пластическая сила заключена в балансе между чувствами и логикой; северные расы обуреваемы чувствами, которые душат их, а недостаток ясности порождает фантазии; в то же время южные народы из-за избытка света пренебрегают разумом и порождают чудовищ. Как недостаток ясности, так и ослепительный свет не дают людям хорошо видеть, и их дух абстрактен. Средиземноморское искусство всегда будет превосходить нордическое, потому что оно посвятило себя наблюдению за природой; северные народы создают в лучшем случае милые, но незначительные работы, и именно поэтому они покупают средиземноморские произведения; взамен же они наделены аналитическими способностями, тяготеют к наукам и промышленности».
Этноцентрические теории нашли отражение в проекте Гауди. Потенциальные покупатели сталкивались, как выяснилось при составлении договора с Мартином Триасом (владельцем одного из двух проданных участков), с целым списком ограничений. Дом должен был располагаться в глубине участка, не заслоняя вид на Средиземное море, но так, чтобы не загораживать расположенный выше дом. Стена по периметру каждого участка не должна превышать 80 сантиметров. Был составлен детальный договор, чтобы избежать распространения промышленности, как это произошло в центре города и Эйшампле: «Покупатель или его наследники ни при каких обстоятельствах не имеют права выделять участки под фабрики, мастерские, печи для обжига кирпича или пекарни, кузницы, больницы, лечебницы, санатории, гостиницы, постоялые дворы, рестораны, общежития, кафе, кондитерские, закусочные, магазины, склады для алкоголя и взрывчатых веществ, амбары, а также заниматься любого рода производством, торговлей или ремеслом».