К лету 1906 года Гуэлю и Гауди стало очевидно, что их проект столкнулся с трудностями. Парк страдал от недостаточно развитого общественного транспорта, необычных ограничений на строительство и неопределенной экономической ситуации. Были проданы только два из предполагаемых шестидесяти участков. Вполне вероятно, что перспективных клиентов переманивала иная застройка, которая успешно расширялась на юг, в сторону Avinguda del Tibidabo, а также район, находящийся ниже Vallvidrera, с его более развитыми транспортными сетями. Искушение постоянно поселиться в построенном Гауди феодальном поместье оказалось не таким уж сильным. Изменения в назначении парка становились неизбежными. Тем не менее он по-прежнему мог функционировать как трибуна живой каталонской культуры. За небольшую входную плату можно было попасть в уединенный рай.
С течением времени Парк Гуэль постепенно вовлекался в культурную жизнь Барселоны. В 1907 году в нем состоялись благотворительные мероприятия, сбор от которых пошел в пользу жертв наводнения. В следующем, 1908 году его ворота открылись для празднования пятнадцатой годовщины Joes Florals, для соревнований по спортивной ходьбе, трасса которых была проложена к распятию; здесь провели праздник каталонского образования и конгресс альпинистов из Пиренеев. В парке устраивались соревнования по гимнастике, шествия добровольцев Красного Креста и исполнение каталонского танца sardana. Из неудавшегося эксперимента в области градостроительства Парк Гуэль вскоре превратился в то, чем он является и по сей день: расположенный выше уровня смога парк развлечений, откуда открывается панорама города и моря.
В июне 1906 года Мейер Граф закончил свое стремительное путешествие по Барселоне ночным посещением Парка Гуэль. Это была ночь летнего солнцестояния, или Noche de San Juan, которая отмечалась по всей Испании с почти языческим буйством.
«Наконец около двух часов ночи мы добрались до какого-то грота или, скорее, некоего подобия храма или гигантской неподвижной карусели. Это величественное сооружение опиралось на колонны, напоминавшие чудовищные слоновьи бивни. Оттуда нас повели по дорожке над головокружительными обрывами, края которых были выложены чем-то вроде черепов, на своего рода плато, которое при ближайшем рассмотрении оказалось висячим садом и одновременно крышей храма, где мы только что побывали. Затем мы подошли к гигантской клумбе, но вместо цветов обнаружили на ней толпу людей. Далее располагалась еще одна клумба, затем еще и еще — я не знаю сколько. В мгновение ока мы оказались перед еще одним зданием непонятной формы, наполовину индийским дворцом, наполовину собачьей конурой, сооруженной из керамики, стекла или мыльных пузырей... Я пришел к выводу, что не сплю, а просто столкнулся с современной архитектурой. Я умолял Хорту и Гимара, а также других грешников простить меня за злые мысли. Рядом с созданием этого монстра в Барселоне все они выглядели безобидными приверженцами классицизма».